Разговор с главным. Александр Высокинский (ч.3)
Гость - заместитель губернатора Свердловской области Александр Высокинский. Ведущая – Мария Плюснина, журналист интернет-газеты Znak.com.
| Досье: Высокинский Александр Геннадьевич | |
 |
Родился в 1973 г. в Свердловске. Трудовой путь начал на "НПО автоматики". Имеет правительственные и ведомственные награды. |
- Еще один крупный проект, которым вы занимаетесь, «Уральское созвездие», предполагает сотрудничество регионов в рамках УрФО. На какой он стадии, поддержали ли его коллеги из регионов?
- Мы сговариваемся, есть у нас такой термин. Пятнадцать лет назад был первый разговор по проекту скоростная дорога Екатеринбург – Челябинск. Тогда многие крутили пальцем у виска, мол, зачем это делать, сегодня мы это обсуждаем на полном серьезе. Сейчас очевидно, что это нужно делать, потому что фактически это развитие территорий между Екатеринбургом и Челябинском. В советские времена ведь так и было, мы назывались уральский промышленный узел, где был Свердловск, Челябинск и Пермь и полностью замкнутый цикл производства. Здесь можно было производить все, от иголок до космических кораблей, все эти технологии были, я думаю, что они на сегодня еще есть в большинстве, и этот потенциал нужно активизировать. Мы можем производить все. Что у нас происходит дальше. Сверху у нас есть Ямал с ХМАО, это регионы, куда идет огромнейший объем инвестиций, до 160 миллиардов за последние несколько лет было вложено в развитие таких зон, как порт Сабетта, северный морской путь, нефтедобывающие, газодобывающие месторождения.
- Почему они должны сотрудничать с нами, раз там все хорошо?
- Там нужно строить, покупать оборудование, там нужен огромный объем расходных материалов. Когда мы, вкладывая огромные деньги в развитие этих регионов, вкладываем их в экономику чужих стран, покупая импортное оборудование, возникает вопрос. Мы качаем нефть, мы деньги от этой нефти тратим на чужое оборудование, у нас в чем бизнес-то вообще? Если мы начинаем развивать, то мы должны этот платежеспособный спрос тратить на стимулирование промышленного производства у себя внутри страны.
- Но, наверное, если бы оборудование было надлежащего качества, покупали бы российское?
- Над этим нужно работать, мы же не говорим о том, что нужно всех заставить покупать то оборудование, в каком виде оно есть. Это одно из мероприятий проекта. Второе мероприятие - выстраивание народно-хозяйственных связей. Машиностроители – Челябинск, Екатеринбург, Пермь, Уфа. Потенциал Ямала и ХМАО это дело потребляет. Есть у нас определенного рода потребности в оборудовании – да, мы на сегодня не производим компрессоры, которые выдают тысячу атмосфер и выше. Но над этим нужно работать, что, «Калибры» можем, «Армату» можем, а компрессоры не можем? Давайте поймем, почему мы это не можем делать. Мы это делаем дороже? Давайте разбираться, почему дороже. Я никогда не поверю, что интеллект наших инженеров ниже, чем западных. Значит что-то в экономике, с этим нужно разбираться. Нужно приглашать коллег по федеральному округу: расскажите, что вам нужно, в каком виде вы это хотите видеть? Сегодня областное Министерство промышленности активно занимается этим.
- Есть какие-то трудности?
- У журналистов всегда такое детское желание, расскажите все и сразу. Нельзя показывать пол работы. Однозначно на обсуждение всех мероприятий вас будем приглашать. Сейчас собираем информацию, нащупываем. То, что я вам рассказал, это мы нащупали. Нужно смотреть дальше, что там, где, какая мотивация, как это можно сделать, какой федеральный ресурс можно подключить, он должен быть в деньгах, или он должен быть в позиции, когда федеральная власть говорит: мы развиваем регионы, но мы хотим развиваться на свое. Давайте делать так, чтобы это было свое. Машиностроительное, строительное производство, модульные здания, трубы, задвижки, арматура, оборудование - все это производится. Давайте разбираться, почему мы неконкурентоспособны.
- Что происходит с проектом технического музея?
- Он активно развивается. Здесь надо, как говорится, снять шляпу перед Андреем Анатольевичем Козицыным с точки зрения развития технического музея. Уже развивается автомобильная часть, и сегодня автомобили людей, кто занимался этим мероприятием, стоят в музее, Андрей Анатольевич активно пополняет коллекцию. Это музей в Верхней Пышме. Когда мы говорим о размерах Большого Екатеринбурга, границ уже нет. Если мы эту точку создадим, а я понимаю, что у коллег с УГМК базовый по открытию 2018 год, то можно будет снять большое количество вопросов, которые возникали, почему мы это делали, по какой логике. Хотя уже сегодня есть открытая экспозиция и на территорию Уралэлектромеди доступ обеспечен. Открытую экспозицию все видели, а автомобильная часть – это огромнейший цех готовой продукции Уралэлектромеди, там стоят сотни ретро-автомобилей и надо видеть глаза мужчин всех возрастов, от пяти до предела, глаза светятся. Женщины воспринимают эти машины по-своему, они их гладят и говорят: вот у меня была такая у папы или у дедушки. Когда гладят «Чайку», говорят: вот на такой я замуж выходила. Это хорошие положительные эмоции, советую всем в новогодние праздники посетить музей.
- Я так понимаю, что в музее часть ретро-автомобилей – это автомобили вашей семьи?
- Нет, зачем мне 20 автомобилей. Они изначально приобретались под музей, они сегодня в музее и стоят, являясь собственностью Пышмы.
- Недавно в Екатеринбурге прошел антикоррупционный мастер-класс, проводила его организация «Трансперенси Интернешнл» в России, там изучали в том числе вашу декларацию о доходах. По итогам изучения оказалось, что вы покупали парковочные места в кредит, который взяли в Екатеринбургском муниципальном банке, в то время когда вы входили в состав совета директоров этого банка. Соответственно, у экспертов возникли вопросы по поводу конфликта интересов, мог ли он быть в данном случае.
- Это конечно приятно, что люди, которых финансирует ЦРУ – наверное, попал в какие-то правильные списки, чего-то добился, раз стал врагом этих людей. В банковском законодательстве предусмотрены четкие корпоративные процедуры. Что нужно сделать, если член совета директоров претендует на кредит или что-то еще. Это, безусловно, одобрение сделки советом директоров, это одобрения сделки ЦБ как главным надзорным органом. Это мы говорим о 2012-13 годе. Понятно, что все эти моменты уже были проверены и неоднократно. Понимаете, когда мы говорим о деятельности иностранных агентов, людей, кто получает зарплату из-за рубежа, есть три шага чтобы развалить страну. Мы в 1917 году это прошли, в 1991 году прошли и сейчас нам честно пытаются это же навязать. Что нужно сделать, никогда не задумывались? Рассказываю. Нужно убедить народ, что та идеология, с которой они живут, неправильная. Идеология царской семьи, идеология Советского Союза и сегодня нам пытаются объяснить, что то, что делает Президент неправильно. Второе. Нужно сделать таким образом, чтобы народ перестал уважать тех людей, которые сегодня находятся у руководства. Убедить тех, что руководят ими люди недостойные. И третье, что нужно сделать – предложить разовое быстрое решение. Вот сейчас выходим на улицы, Майдан проводим и все у нас будет завтра хорошо. Но Украина, собственно, продемонстрировала и эти три шага, и Майдан, и как потом после Майдана «хорошо». И я к этим вещам отношусь предельно осторожно. Потому что вообще-то это расшатывание основ. Когда начинается высасывание из пальца, обсасывается все, подается журналистами. И это общее недовольство ситуацией - это как раз вот эти три шага и нужно четко понимать, что есть отдельные силы, которые эти три шага пытаются нам навязать. Они нам навязали это в 91-ом, не стало большой страны. Но осталась одна большая страна, которую все пытаются разделить на несколько частей.
- Тем не менее, антикоррупционная деятельность это важный процесс.
- Это очень правильный момент, с точки зрения отношения, с точки зрения системы. У меня просто времени не хватает, сходил бы в суд подал, получил компенсацию, но нет времени на это. А кто-то готов этим делом заниматься, ну, пусть занимается, жизнь рассудит.
- Александр Геннадьевич, вы в феврале перешли из мэрии Екатеринбурга в Свердловское правительство, уже практически год, наверное, можно подводить какие-то итоги. Освоились, комфортно вам в Свердловском правительстве? Или сейчас, учитывая, что войны больше нет, то и разницы особенно нет?
- Экономические службы всегда работали по старому принципу: пианиста не бить, играет, как умеет. Мы с коллегами из экономического блока правительства общались и работали вместе последние 15 лет. Да, мы спорили, иногда мы спорили громко, иногда у нас какие-то вещи договаривались, какие-то вещи не договаривались. В целом, этих людей я всех знаю. Раньше мы работали в соседних зданиях, сейчас мы работаем в одном здании, с точки зрения отношений это мало что меняет. С точки зрения системности работы, работы в целом с муниципалитетами – я здесь благодарен Евгению Владимировичу за доверие, потому что на сегодня в моем блоке находится стратегическое планирование развития муниципальных образований, находится все, что связано с проведением конкурсов, политика по труду и занятости. Это достаточно большой блок с одной стороны, с другой стороны - большая ответственность, потому что этот блок провалить нельзя. Естественно, я использую тот опыт, который у меня был получен в Екатеринбурге и мы внедряем те технологии, которые себя оправдали в самом Екатеринбурге, когда вы видите за последние 20 лет город просто стал другим, это два разных города. Не все подходит для малых городов Свердловской области, но многие основные вещи подходят. Система стратегического планирования, долгосрочного планирования, система социально-экономического анализа по показателям социально-экономического развития, создание базы данных, четкое понимание идеологии проектного подхода. Проектный подход, о котором сейчас все говорят, был внедрен в Екатеринбурге в 2001-2002 годах. Вот проекты стратегического плана - это было проектное управление, мы тогда просто называли не проектными офисами, как это сегодня называется, а называли рабочими группами. Но смысл не поменялся, это было уже проектное управление. Эти все вещи нужно сейчас внедрять, нужно говорить по подходам, связанным с общим пониманием, что такое эффективность деятельности чиновника. У нас различного рода граждане, живущие на гранты, Сколково, все разрабатывают для чиновников KPI. Мне считают количество писем, на которые я ответил, граждан, которых принял, нормативные документы, которые подготовил. Я хочу сказать - это все прожигание народных денег просто в печку.
- А какие реальные показатели?
- У нас показатели одни: смертность, рождаемость, продолжительность жизни, количество построенных квадратных метров жилья, средняя заработная плата. Вот это показатели деятельности чиновников. Как только мне будут говорить - у тебя показатели деятельности количество принятых людей и отвеченных писем – я отчитаюсь, только меня для другого наняли на работу. И те же граждане ждут не количество отвеченных писем, а мест в школах, детских садах, нормальных дорог, доходности бюджета и всего остального. Поэтому внедрение подхода, когда показатель социально-экономического развития является главным критерием эффективности, многих выведет на чистую воду. Ведь многие говорят, все же просто, если мы делаем реформу здравоохранения в целом по стране, а у нас начала расти смертность, то, что-то не так делаем. Если у нас растет рождаемость – значит мы молодцы, если растет средняя продолжительность жизни – значит мы молодцы, если мы строим миллион квадратных метров жилья – значит мы молодцы. Именно эти вещи сегодня нужно внедрять. А у нас - обсуждаем все, что угодно по эффективности деятельности чиновника, декларации, служебные автомобили, что мы только не обсуждаем. Сколько уже можно? Давайте обсуждать конкретные показатели. У каждого министра появляется по 3-5 показателей, за которые он отвечает. Мы сейчас их разрабатываем, они есть, но они должны быть проговорены, они должны быть утверждены и раз в полгода, раз в год мы делаем мониторинг: где были, где стали. Вот главные критерии эффективности, а не обсуждение проведения семинаров, выступления на серьезных совещаниях, конференциях и все то, что нам пытаются вписать в эти показатели эффективности.
